elshanec

Как-то пожаловался любимой, что пропало куда-то русское кино. Такое, чтобы без спецэффектов, на одном нерве и, чтобы ух!
Пожаловался, и спать лёг.
( Collapse )

Только отъехали от вокзала - экстренное торможение. Постояли минут 5 и машинист подал состав назад. Из домов, что вдоль дороги, в окна люди глазеют... Сразу понял - Каренина.
Проводница пошла узнавать в чём дело и тут мы поехали.
Впереди закрытый переезд и мужик рядом с рельсами лежит. Под головой лужа крови. В щебёнку впитывается. Недоперебежал Каренин.

Третьего июля летели поздним вечером из Пальмы в Москву, и увидел я в иллюминатор огненные сполохи. Что за напасть? Присмотрелся – салют!
Красиво и необычно очень разглядывать огненные цветы не с земли, а с высоты десять тысяч метров. Погадал чуток, кто это так широко празднует, да и заснул.

Утром просматривал новости и узнал о том, что в Беларуси тем вечером праздновали День независимости. По этому случаю в Минске устроили салют. Одна женщина погибла и ещё восемь человек оказались в больнице в тяжёлом состоянии.

Заряды оказались бракованными. Несколько штук взорвались низко от земли. Подумалось, а ну как брак этот долетел бы до десятикилометровой высоты? Понимаю, что технически такое невозможно, но кто ж этот брак разберёт? Он сам по себе, а ты, уж как получится.
Как бог. С маленькой буквы.

У моей бабушки были старинные ёлочные игрушки. Наивно было бы ожидать от бабушкиных игрушек новизны, но каждый Новый год старые игрушки радовали меня по-новому.

Больше других меня занимала игрушечная туба. Она была почти точной копией трубы, на которой играл Карабас Барабас и сверкала медными боками! Я был уверен – игрушечная труба была настоящей, только маленькой. Но не детские сомнения одолевали и я рискнул.

Пододвинул стул к ёлке, дотянулся до тубы… А вдруг стеклянная?! – подумал с ужасом и тут же сам себя одернул, - Да неееет, быть не может.
И труба полетела на крашеный пол с высоты стула, плюс высота шестилетнего мальчика.

Что и требовалось доказать, туба оказалась железной – ни одной царапины. Для чистоты эксперимента, эксперимент нужно было повторить. Зажал игрушку в кулачке, размахнулся и кинул об пол еще раз.

Труба разлетелась в пыль и слёзы брызнули из моих глаз.
Бабушка не ругалась. Зачем? – сам себя наказал - такой замечательной ёлочной игрушки я больше никогда в жизни не видел.

***
- Дочка, будь аккуратней. Ёлочные игрушки очень хрупкие.
- Я очень осторожно, папа, очень! Я не сломаю!

И ускакала на кухню, размахивая пластмассовой ёлочной макушкой, как саблей. Через три секунды из кухни раздался хруст и следом за ним безутешный рёв.

Дочку я обнаружил в тёмной ванной и в слезах.
- Ты её починишь? – и обняла и прижалась вся.
- Обязательно починю.

Раз плюнуть папе.

В девушке должно быть прекрасно всё. Особенно то, чего на ней нет.

( Collapse )

…чудо произошло у нас дома сегодня. Обыкновенное такое строительно-отделочное чудо. Но по порядку.

Как у всякого рачительного хозяина (Плюшкина не вспоминать!) у меня ничего не выбрасывается. Обрезки от шкафа купе пошли на изготовление рамы для политической карты мира. По ней средний прокладывает маршруты внедрения себя в недружественные страны. Остался клей обойный – в баночку его. Вот, в этой баночке чудо и случилось.

Клей был белый недели две. Сегодня смотрю, посинел! Сразу бабушку вспомнил свою, которая клей варила из крахмала. Другого способа приклеить обои к стене не было. Крахмал мог белый цвет изменить на синий, но он же был из картошки! А этот, что в баночке моей, я его из пакета с иностранными буквами насыпал в ведро. Неужели он тоже – натурпродукт?

Понюхал. Смерть наступила предположительно с 2 до 5 часов утра. Ответьте, может химия скиснуть, заплесневеть, протухнуть, в общем, вести себя, как живая и мёртвая?

Ранним утром на вокзале меня встретили милиционеры и довезли до хорошей гостиницы. Они ж не знали, что московский корреспондент стеснен в средствах.

- а еще 500 рублей за что? – спросил я у администратора.
- это залог за мини-бар. Не будете пользоваться, вернем в день отъезда.

Мой номер напоминал пенал, но брешь в бюджете пробил.
Через полчаса я был готов работать.

( Collapse )

Четыре часа утра. Тяжелые, высокие, стальные ворота пропускают во внутренний двор СИЗО два автозака. Ворота захлопываются со звуком безнадежности и на покрытый ледком асфальт из машин сыпятся конвоиры. Внимательно осматривают днища - вдруг кому придет в голову проникнуть в СИЗО нелегально или передать инструмент для организации побега?

Однажды так и вышло - дерзкие беглецы проломили стену камеры, выходящую на улицу, и разбежались в разные стороны в самом центре города. Ловили долго.

Затем конвойные сдают личное оружие - в стенах СИЗО огнестрельное оружие под запретом. Даже для офицеров не делают исключений. Следующие стальные ворота пропускают нас во внутренний двор тюрьмы.

По коридору первого этажа с тяжелыми сводами идем к большой камере. Здесь будут обыскивать осужденных, которые пойдут по этапу. Шесть столов в два ряда. Рядом с каждым столом - досматривающий тюремщик.

У входа в камеру - кинолог с ризеншнауцером. Собака без намордника. С детства не боюсь собак, но на всякий случай спрашиваю:

- Собачка не укусит?
- Да ты что?! Кузя смирный. Только на постояльцев ворчит. В полную силу работает в исключительных случаях.

Здоровенный ризен смотрит на хозяина, потом тычется носом мне в джинсы и утрачивает интерес – собаки натасканы на специфический запах зоны. Этот запах человек ни с чем не спутает, а уж сторожевой пес и подавно.

Офицер вносит в камеру конверты плотной коричневой бумаги - личные дела зеков. На конвертах – Ф.И.О. осужденного, год его рождения, данные о суде, вынесшем приговор, статья УК РФ и срок.

- То, что в конверте, конвою знать не положено, - объясняют мне, - наше дело маленькое - принял, обеспечил надежную охрану в пути, сдал с рук на руки.

Конверт с личным делом конвой вскрывает только в одном случае - при побеге.

В камеру по одному вводят осужденных. Они сами достают из сумок личные вещи и выкладывают их на стол для досмотра. Каждый предмет проверяется металлоискателем. Каждый шов тщательно прощупывается. Подошвы башмаков выгибают дугой – в них могут спрятать заточку. К концу обыска зек стоит перед тюремщиком в одних трусах.

- Консервы тоже вскрывать станете?
- Если возникнут подозрения, что упаковка не фабричная, то вскроем обязательно. Сигаретные пачки, которые с воли пришли, мы же вскрываем. Кто ж его знают, чего туда положить могут?

- А эти сигареты, почему врассыпную?
- Так положено продавать сигареты в ларьке на территории СИЗО.

Интересно, кем был продавец, которому пришло в голову продавать сигареты поштучно на воле?..

Тех, кого обыскали, по одному выводят из камеры и запирают в «обезьянник». Обыск у мужчин занял минут сорок. Женщинам для той же процедуры требуется гораздо больше времени. В своих баулах зечки везут с собой разрешенные в зоне вещи - кастрюли, сковородки, нехитрый гардероб и косметику.

Выходим во двор. Зеки помогают друг другу грузить в автозак багаж. Днища автомобилей снова тщательно осматривают с помощью зеркал на шестах. Автозаки выруливают к воротам.

- Железную балку видишь? – спрашивает меня полковник.
- Не увидишь ее. Это ж противотанковый ёж почти!
- Угадал. Это засов. Когда ворота на него закрыты, выбить их можно только на танке. Что, сам понимаешь, в городе затруднительно.

Наша машина пристраивается в хвост колонне автозаков. Следующая остановка – вокзал, столыпинский вагон.

P.S.
Этот репортаж я написал лет 15 назад. Зачем-то решил вспомнить. Пургой что ли навеяло?
Если интересно, свисните, там продолжение есть)

У нас на курсе учился парень Вова. Вова был поэтом. И даже писал стихи.
Когда пара заканчивалась, Вова подходил к окошку, принимал отрешенный вид и начинал читать. Не Пушкин был Вова и даже не Михалков-старший, но успех имел оглушительный – ржали все.
Вова недоумевал - стихи были серьезными.

( Collapse )