Entries by category: еда
Утром вышел на балкон делать зарядку, смотрю, старый знакомый плавает в бухте у берега. Баклан.
( Read more...Collapse )
Этот теремок заблудился в 90-х. Их там много заблудилось. Но этот, особенный. Здесь принимали в гостях звезд мировой поп-музыки, политиков и... да кого только не принимали.
Дом был построен Андреем Разиным для артистов «Ласкового мая». Когда мы подъехали к его воротам, помощники легендарного продюсера торопливо снимали с его балкона желтый баннер - «ПРОДАЕТСЯ».
( Read more...Collapse )
Дом был построен Андреем Разиным для артистов «Ласкового мая». Когда мы подъехали к его воротам, помощники легендарного продюсера торопливо снимали с его балкона желтый баннер - «ПРОДАЕТСЯ».
( Read more...Collapse )
Окончание 8-го класса мы с Андрюхой решили отметить по-мужски – три дня без взрослых, на турбазе на Волге. Один на один с дикой природой. В стоимость путевки входил двухкоешный нумер с постельным бельем и дверной ключ.
- Мам! Куда столько?! – обалдел я, когда увидел здоровенную хозяйственную сумку из дермантина, битком набитую провизией.
- Ещё спасибо скажешь, - уверенным тоном остановила меня мама, - Знаешь, как на свежем воздухе есть хочется?
Как хочется есть, я знал не очень. Все детство и большую часть юности ел я так мало, что с легкостью мог прятаться за саженцами березок в сквере рядом с домом. Но спорить с мамой было бесполезно.
- Хлеб, рыбные консервы, колбаса, чай, сахар, печенье, бульонные кубики. Вот, видишь, ничего лишнего, - и мама вжикнула металлической молнией на хозяйственной сумке, - аккуратней там.
- И тебя нагрузили? - хмуро пробубнил Андрюха, когда я выполз из подъезда, сгибаясь под тяжестью коричневого чудовища из кожзама.
- Зря вы пацаны кочевряжетесь, - улыбнулся Андрюхин папа, запихивая наши пожитки в багажник 412-го Москвича, - знаете как на свежем воздухе…
- Знаем, знаем! – оборвали мы дядь Борю.
- Ну, тогда поехали!
Турбаза нам с Андрюхой понравилась сразу – основной жилой корпус был когда-то колесным пароходом и выглядел точь-в-точь, как на картинках из Тома Сойера.
Ух ты! – только и смогли выдохнуть мы, - Это что ли мы здесь будем жить?!
- Жить вы будете вот здесь, - дядь Боря уже открывал ключом фанерный домик.
- Так даже лучше! – нашелся я – Из окна видно турбазу-пароход, а из каюты пароход не видно.
- Да ты оптимист, - улыбнулся Андрюхин папа, - Значит так, за буйки не заплывать, есть три раза в день…
- А можно четыре? - сострил Андрюха.
- Да хоть пять. Еды вам на неделю должно хватить – и дядь Боря с уважением глянул на наши хозяйственные сумки, - Завтра приеду с инспекцией. В 18.00 чтобы, как штык в домике были. Всё понятно?
И дядь Боря уехал.
Мы тут же искупались, извалялись в песке, искупались еще раз и полезли по колесу парохода на вторую палубу.
- А ну геть! – крикнул нам снизу сторож турбазы, - домой захотели?!
Домой не хотелось категорически, и абордаж пришлось прекратить.
- Вот вам весла и удочки, - сменил гнев на милость сторож, - Наловите рыбы, вечером уху будем варить.
Солнце палило, рыба не ловилась, от ныряния с лодки уже звенело в ушах, и мы решили исследовать протоку. Секретный фарватер петлял, как латинская "S" и вел незнамо куда.
- А давай найдем узкое место и перетащим лодку по суше?! И путь срежем и интересно! – предложил Андрюха.
- А давай!
Айпэдов тогда не было, а свободного времени – наоборот. Если приключения нас не находили, мы их сами себе придумывали.
Когда грязные, уставшие и загорелые мы высадились на берег перед домиком, солнце садилось за верхушки деревьев.
- Чё-та жрать охота, - прислушался к себе Андрюха.
- Аж в животе урчит, - подтвердил я.
Местные собаки к тому времени уже были лучшими друзьями и составили нам компанию за ужином у костра.
К ночи выяснилось – обгорели мы капитально. Шутка ли, целый день в лодке под палящим солнцем!
Даже прикосновение простыни причиняло боль. Сна не было ни в одном глазу.
- А колбаса до утра не пропадет? – поинтересовался я.
- Да кто ж её знает, - загадочно ответил Андрюха кромсая перочинным ножиком Краковскую.
Вы, случайно не знаете, отчего ночью если не спится, то обязательно естся?
Утром мы были похожи на двух негритят – черные и голодные.
- А чё, колбасы не осталось? – Андрюха вынырнул из сумки, вопросительно смотрел на меня, а его руки продолжали шерудить внутри баула.
- Мы ж её ночью доели, - зевнул я.
- А килька?
- Кильку мы не осилили.
- Отлично! Где она?! – Андрюха вытер вилку о шорты и устроился за столом.
- Кильку осилили собаки.
- Вот же собаки! А чё осталось?
- Славянская трапеза, но её даже собаки есть не стали, - вздохнул я.
По печенкам и рафинаду деловито сновали муравьи.
- Ого! Мне кисленький попался, - довольно улыбнулся Андрюха дожевывая печенку.
Весь день мы посвятили рыбной ловле, результатами которой с благодарностью воспользовались два турбазовских кота.
- Ну? как вам тут?! – радостно поинтересовался дядь Боря, причалив в условленное время к нашему берегу, - Солнце, воздух и вода наши лучшие друзья?!
- Всё зашибись, - хором ответили мы, - Только есть охота!
- Ну, вы даёте! Совсем ничего не осталось?!
- Ну, осталось чуток, - и мы протянули Андрюхиному отцу початую банку Славянской трапезы.
- Мировой закусон! – обрадовался дядь Боря, - Вот мужики-то обрадуются. Где-то у меня в катере тушёнка была. До завтрашнего вечера продержитесь?
- Легко! – гаркнули мы, с любовью прижимая к груди две банки говяжьей тушенки.
И дядь Боря уехал радовать мужиков Славянской трапезой.
Проснулись мы от того, что кто-то тихонечко стучался в окно.
- Ну, вот, только дождя нам не хватало, - расстроился Андрюха.
- Ты эту гадость когда-нибудь пробовал? – я вертел в руках бульонный кубик.
- А чего его пробовать?! Кинул в кипяток и готово дело!
Бульонные кубики кончились к полудню. Батон еще раньше. Дождик заканчиваться не желал. От дома нас отделяли 10 километров и мост через Волгу. Мы преодолели их бегом.
- Мам! Куда столько?! – обалдел я, когда увидел здоровенную хозяйственную сумку из дермантина, битком набитую провизией.
- Ещё спасибо скажешь, - уверенным тоном остановила меня мама, - Знаешь, как на свежем воздухе есть хочется?
Как хочется есть, я знал не очень. Все детство и большую часть юности ел я так мало, что с легкостью мог прятаться за саженцами березок в сквере рядом с домом. Но спорить с мамой было бесполезно.
- Хлеб, рыбные консервы, колбаса, чай, сахар, печенье, бульонные кубики. Вот, видишь, ничего лишнего, - и мама вжикнула металлической молнией на хозяйственной сумке, - аккуратней там.
- И тебя нагрузили? - хмуро пробубнил Андрюха, когда я выполз из подъезда, сгибаясь под тяжестью коричневого чудовища из кожзама.
- Зря вы пацаны кочевряжетесь, - улыбнулся Андрюхин папа, запихивая наши пожитки в багажник 412-го Москвича, - знаете как на свежем воздухе…
- Знаем, знаем! – оборвали мы дядь Борю.
- Ну, тогда поехали!
Турбаза нам с Андрюхой понравилась сразу – основной жилой корпус был когда-то колесным пароходом и выглядел точь-в-точь, как на картинках из Тома Сойера.
Ух ты! – только и смогли выдохнуть мы, - Это что ли мы здесь будем жить?!
- Жить вы будете вот здесь, - дядь Боря уже открывал ключом фанерный домик.
- Так даже лучше! – нашелся я – Из окна видно турбазу-пароход, а из каюты пароход не видно.
- Да ты оптимист, - улыбнулся Андрюхин папа, - Значит так, за буйки не заплывать, есть три раза в день…
- А можно четыре? - сострил Андрюха.
- Да хоть пять. Еды вам на неделю должно хватить – и дядь Боря с уважением глянул на наши хозяйственные сумки, - Завтра приеду с инспекцией. В 18.00 чтобы, как штык в домике были. Всё понятно?
И дядь Боря уехал.
Мы тут же искупались, извалялись в песке, искупались еще раз и полезли по колесу парохода на вторую палубу.
- А ну геть! – крикнул нам снизу сторож турбазы, - домой захотели?!
Домой не хотелось категорически, и абордаж пришлось прекратить.
- Вот вам весла и удочки, - сменил гнев на милость сторож, - Наловите рыбы, вечером уху будем варить.
Солнце палило, рыба не ловилась, от ныряния с лодки уже звенело в ушах, и мы решили исследовать протоку. Секретный фарватер петлял, как латинская "S" и вел незнамо куда.
- А давай найдем узкое место и перетащим лодку по суше?! И путь срежем и интересно! – предложил Андрюха.
- А давай!
Айпэдов тогда не было, а свободного времени – наоборот. Если приключения нас не находили, мы их сами себе придумывали.
Когда грязные, уставшие и загорелые мы высадились на берег перед домиком, солнце садилось за верхушки деревьев.
- Чё-та жрать охота, - прислушался к себе Андрюха.
- Аж в животе урчит, - подтвердил я.
Местные собаки к тому времени уже были лучшими друзьями и составили нам компанию за ужином у костра.
К ночи выяснилось – обгорели мы капитально. Шутка ли, целый день в лодке под палящим солнцем!
Даже прикосновение простыни причиняло боль. Сна не было ни в одном глазу.
- А колбаса до утра не пропадет? – поинтересовался я.
- Да кто ж её знает, - загадочно ответил Андрюха кромсая перочинным ножиком Краковскую.
Вы, случайно не знаете, отчего ночью если не спится, то обязательно естся?
Утром мы были похожи на двух негритят – черные и голодные.
- А чё, колбасы не осталось? – Андрюха вынырнул из сумки, вопросительно смотрел на меня, а его руки продолжали шерудить внутри баула.
- Мы ж её ночью доели, - зевнул я.
- А килька?
- Кильку мы не осилили.
- Отлично! Где она?! – Андрюха вытер вилку о шорты и устроился за столом.
- Кильку осилили собаки.
- Вот же собаки! А чё осталось?
- Славянская трапеза, но её даже собаки есть не стали, - вздохнул я.
По печенкам и рафинаду деловито сновали муравьи.
- Ого! Мне кисленький попался, - довольно улыбнулся Андрюха дожевывая печенку.
Весь день мы посвятили рыбной ловле, результатами которой с благодарностью воспользовались два турбазовских кота.
- Ну? как вам тут?! – радостно поинтересовался дядь Боря, причалив в условленное время к нашему берегу, - Солнце, воздух и вода наши лучшие друзья?!
- Всё зашибись, - хором ответили мы, - Только есть охота!
- Ну, вы даёте! Совсем ничего не осталось?!
- Ну, осталось чуток, - и мы протянули Андрюхиному отцу початую банку Славянской трапезы.
- Мировой закусон! – обрадовался дядь Боря, - Вот мужики-то обрадуются. Где-то у меня в катере тушёнка была. До завтрашнего вечера продержитесь?
- Легко! – гаркнули мы, с любовью прижимая к груди две банки говяжьей тушенки.
И дядь Боря уехал радовать мужиков Славянской трапезой.
Проснулись мы от того, что кто-то тихонечко стучался в окно.
- Ну, вот, только дождя нам не хватало, - расстроился Андрюха.
- Ты эту гадость когда-нибудь пробовал? – я вертел в руках бульонный кубик.
- А чего его пробовать?! Кинул в кипяток и готово дело!
Бульонные кубики кончились к полудню. Батон еще раньше. Дождик заканчиваться не желал. От дома нас отделяли 10 километров и мост через Волгу. Мы преодолели их бегом.
Пока я в сопровождении конвойных прогуливался по коридорчику, на кухне подоспел завтрак. Чем же в пути кормят зеков? Заглядываю на кухню и глазам не верю - самый настоящий плов. Украшен сверху зеленым лучком, чай с сахаром, белый хлеб!.. Повар, заботливо раскладывает по тарелкам порции и машинально поправляет кобуру.
- и давно вы так заключенных кормите?
Повар даже не понял сначала вопроса. Но со смехом справился быстро.
- ты чего, на самом деле решил, что мы будем корячиться на камбузе ради ЭТИХ?! Да нам только одних дров килограммов двести заготовить пришлось. Так что извини, хавчик – для нас. Тебе побольше, поменьше?
- А чем же зеки в дороге питаются? - не унимаюсь я.
- Им перед отправкой на этап сухой паек выдают. Кому хлеб с сахаром, а кому и тушенка перепадает. В камере они обычно все в общий котел сваливают и централизованно затем между собой распределяют. При мне еще ни один зек на этапе от голода не умер.
После обильного завтрака выхожу покурить в тамбур и спотыкаюсь о пару лыж.
- Это кто же у вас любитель лыжных прогулок?
- А это конвою по уставу положено зимой возить с собой лыжи, - отвечает полковник - вдруг кто из этапируемых побег совершит.
Полковник заботливо убирает лыжи с прохода в угол тамбура.
- Да ерунда это полная! Если и сбежит кто, не будешь же за ним на этих ходулях по степи шастать. А на вокзале, если побежит, так это вообще смех... Представь себе конвойного на перроне, на лыжах!.. Смешно?! А мне вот не очень...
- И часто бегут из столыпина?
- Один побег на моей памяти был. В московском карауле. Беглеца нашли на вторые сутки. Вот раньше из спецвагонов никто убежать не мог. За всю мою службу ни одного ЧП!
И полковник три раза стучит по лыжам.
ЭТАП
СТОЛЫПИНСКИЙ ВАГОН
- и давно вы так заключенных кормите?
Повар даже не понял сначала вопроса. Но со смехом справился быстро.
- ты чего, на самом деле решил, что мы будем корячиться на камбузе ради ЭТИХ?! Да нам только одних дров килограммов двести заготовить пришлось. Так что извини, хавчик – для нас. Тебе побольше, поменьше?
- А чем же зеки в дороге питаются? - не унимаюсь я.
- Им перед отправкой на этап сухой паек выдают. Кому хлеб с сахаром, а кому и тушенка перепадает. В камере они обычно все в общий котел сваливают и централизованно затем между собой распределяют. При мне еще ни один зек на этапе от голода не умер.
После обильного завтрака выхожу покурить в тамбур и спотыкаюсь о пару лыж.
- Это кто же у вас любитель лыжных прогулок?
- А это конвою по уставу положено зимой возить с собой лыжи, - отвечает полковник - вдруг кто из этапируемых побег совершит.
Полковник заботливо убирает лыжи с прохода в угол тамбура.
- Да ерунда это полная! Если и сбежит кто, не будешь же за ним на этих ходулях по степи шастать. А на вокзале, если побежит, так это вообще смех... Представь себе конвойного на перроне, на лыжах!.. Смешно?! А мне вот не очень...
- И часто бегут из столыпина?
- Один побег на моей памяти был. В московском карауле. Беглеца нашли на вторые сутки. Вот раньше из спецвагонов никто убежать не мог. За всю мою службу ни одного ЧП!
И полковник три раза стучит по лыжам.
ЭТАП
СТОЛЫПИНСКИЙ ВАГОН
второй день в Баварии. пять утра. я проснулся и за окном увидел вот это
набулькал себе кофе. накинул куртку на голый торс и вышел покурить. через две минуты выяснилось - дверь открываться не хочет. покурил!..
пять утра. мобильный любимой вне зоны доступа. будить радушных хозяев - преступление. к стати, соседи из дома напротив запросто могут вызвать полицию - видок у меня весьма подозрительный.
доброе утро Бавария!)
( гуляем по Библьриду здесьCollapse )
набулькал себе кофе. накинул куртку на голый торс и вышел покурить. через две минуты выяснилось - дверь открываться не хочет. покурил!..
пять утра. мобильный любимой вне зоны доступа. будить радушных хозяев - преступление. к стати, соседи из дома напротив запросто могут вызвать полицию - видок у меня весьма подозрительный.
доброе утро Бавария!)
( гуляем по Библьриду здесьCollapse )
