Свою первую рюмку водки я помню очень хорошо. 20 лет, армия, самоход. Так называлось самовольное оставление части. Преступление в квадрате.

Рюмка была одна, потому не торкнула абсолютно. Торкнул патруль на обратном пути. Офицер и два солдатика с красными повязками на рукавах еще не успели понять, какая перед ними добыча, а я уже путал следы среди дворов и гаражей. Гарнизонная гауптвахта помаячила за спиной топотом погони и растворилась в ростовских сумерках.

Я долго не видел смысла в выпивке, мне и так было интересно. Деревня Дергачи, над которой гнилым зубом торчал элеватор быстро расставила приоритеты. Пили здесь все.

Отлично помню название напитка - горькая настойка «Стрелецкая». Своей брутальностью она возмутила меня чрезвычайно.

89-й год. В стране вовсю идет кампания по борьбе с пьянством. Для достижения алкогольной беззаботности нам приходилось прибегать к самым разнообразным ухищрениям. Вино «Медвежья кровь» газировалась в сифоне и считалась девичьим напитком. Юноши в экспериментах шли много дальше.

Разливное пиво, с трудом добытая водка и чистый медицинский спирт. Все это сливалось в одну емкость без соблюдения пропорций. И результат был. Во многом из-за закуски. Точнее из-за ее отсутствия.

- передайте, пожалуйста, девушкам финики, пусть жрут! – эту фразу я помню так же отчетливо, как и барышню, которая вышла в дождь с вечеринки в тапочках моей мамы. Свои туфли она прижимала к груди, но вряд ли сознавала это.

На торжественном ужине, после выдачи дипломов, декан взял высокую ноту в напутствии. На словах - теперь вы вступаете во взрослую жизнь – из-под стола в сторону кафедры выкатилась бутылка. Декан крякнул и сократил речь до тоста.

Мы считали алкоголь пропуском и не догадывались, что он с легкостью превращается в абонемент на вечеринку, где меню известно заранее.