Вчера вернулись с любимой на Казачью без младшей – бабушки обещали вечером привести.
Звонок в дверь – привели. Метнулся с кухни майку надеть и пока натягивал, они уже в прихожей стоят. Почему, думаю, в пальто? Ну, прохладно по вечерам сейчас в июне, но не настолько же? И пока я это думаю, любимая курточку с младшей снимает, а я поворачиваюсь и вижу - на подлокотнике дивана сидит мой дед. В зимнем пальто и в кроличьей шапке-ушанке с опущенными ушами. Я аж вскрикнул от неожиданности.
- Ты чего, говорю, дед?
- Вот, зашёл посмотреть, как у тебя всё хорошо.
- А они тебя что ли не видят? – и киваю в сторону прихожки, где бабушки продолжают дочку раздевать.
- Не а, не видят.
И тут дедушка берёт меня за руки и начинает их целовать, а потом прижимается ко мне головой, так же, как младшая это делает – в живот упирается. Кроличья шапка мокрая от снега и через футболку просачиваются холодные капельки. А я стою пеньком и плачу.
И тут дед отстраняется от меня и с хитринкой в глазах кивает в сторону кухни:
- Я пойду, рюмочку выпью?
- Конечно, - шмыгаю я носом.
И дед встаёт с дивана и на кухню уходит.
Зачем, думаю, он туда пошёл? Спиртного-то в доме точно нет.
И проснулся.
