В список радостей Мармеладки и папы входили: только что проклюнувшиеся молоденькие листочки, светящиеся малахитом на солнце, жёлтые, голубые и белые подснежники – может, это были и не подснежники, папа точно не знал, но уверенно сказал Мармеладке, что это они. Ещё были тюльпаны. Тюльпаны были в бутонах, но Мармеладка уже знала, какими будут тюльпаны, когда бутоны раскроются и потому тюльпаны для Мармеладки красивыми были уже сейчас.
Под ногами у Мармеладки и папы шныряли воробьи, трясогуска и пара скворцов. Мармеладка никак не могла решить, кто из них красивее – хулиганистые воробьи, смешная трясогузка или сверкающий на солнце золотыми искорками скворец.
- Потом подумаю, - подумала Мармеладка и впилась зубами в очень вкусную толстую лепёшку. Они с папой всегда покупали такую лепёшку, когда приходили в Парк и от того, парк казался Мармеладке не только красивым, но ещё душистым, тёплым и вкусным, как большая тёплая лепёшка.
Мармеладка подумала обо всём об этом очень быстро, между первым и вторым укусом прямо от огромной лепёшки. Перерыва между укусами не было. И вдруг…
- Папа, смотррри!.. – папа вздрогнул и оторвался от созерцания прекрасного. Папа Мармеладки радовал Мармеладку тем, что умудрялся находить необычное даже в обычных, казалось бы, штуках, которые папу окружали. Папа оторвался от своих этих штук и обеспокоенно осмотрел окрестности.
- Смотррри папа! – повторила клич Мармеладка и ткнула пальчиком в нужном направлении, выглянув из-за преогромной лепёшки, которая от двух мармеладкиных укусов меньше не стала.
- Вон там! – и Мармеладка ткнула пальчиком в пространство ещё раз. И папа увидел школьников. Школьники шли колонной по двое и были торжественно-нарядно одеты: ярко-голубой низ, белый верх и алые пионерские галстуки. Завершали наряд небесно же голубые пилотки. Пионеры шли в направлении памятника героям Великой Отечественной войны.
- Папа – это ТОВАРИЩИ! – снова закричала Мармеладка, совершенно забыв о вкусной и тёплой лепёшке.
Ещё никогда Мармеладка не была так близка к истине.
