В прятках мне не было равных – я с лёгкостью исчезал из поля зрения вОды за саженцами молодых яблонь, а в лучшие годы и за черенками швабр и лопат. По обстоятельствам.
К первому классу я подошел в своей лучшей физической форме – поджар, быстр и почти не виден. За неделю до первого сентября бабушка сокрушенно вздохнула и сшила мне школьную форму по индивидуальной мерке – лёгкая промышленность СССР, как и лифт, без кирпича меня не заметила.
Ты видел первоклассника с кирпичом? И я нет. Хотя, кирпич в ранце был бы кстати – ранец выглядывал из-за моей спины, словно крылья и при малейшем ветре начинал парусить.
Меня кормили разнообразно и с выдумкой, но тщетно – масса моего тела постоянно стремилась к нулю. Никто не мог понять, куда я прячу калории из продуктов и пытались удержать меня у обеденного стола любыми, даже не гуманными способами.
- Почему мой сын привязан ниткой к ножке стула? – спросила свою маму моя мама, вернувшись однажды с работы.
- Для пользы, - ответила бабушка и расплакалась.
За обеденным столом меня могла удержать только книга. Знаю, знаю, читать за едой вредно, но не в моём случае - это был единственный способ привлечь моё внимание к еде.
- Вот кораблик плывёт, заплывает прямо в рот! – декламировала мама по обеденной книжке с ложкой супа в руках.
Не помню автора книги. Его имя было заляпано жирными пятнами борщей и супов. Помню тарелку, из которой ел. Она была волшебной.
- Если доешь до конца, увидишь кораблик! – как маленькая радовалась мама своей находчивости.
Иногда я этот кораблик действительно видел. Но редко.
Увидел кораблик сегодня. На маминой даче. На дне той самой тарелки.
А с лифтами я уже давно на ты. Даже с грузовыми.
