Пару дней назад, мы расстались с тобой, читатель, на тропе, где я остался встречать скакунов для своих всадников. Какой же это всадник, если он не верхом? Это не всадник, это пешеход какой-то. А Дедушка Мороз мне не пешеходов подарил. Не пешеходов.
Короче, оставил ты меня на тропе, сам сочувственно вздохнул и поймал такси – о чем можно разговаривать с человеком, который ждет коней от Деда Мороза? Не оленей даже.
Дождался!
Этот, в яблоках - андалузский скакун…
…а это ганноверский.
Младшая уверена, что лошадки прискакали из прерий специально к ней. Не расстается с ними.
Приходиться играть по ночам. Устаю очень.
В детстве я был уверен, что мои игрушки ночью оживают. Просыпался утром и каждый раз замечал, что солдатики вроде бы не так вечером стояли. Да что там вроде бы, точно по-другому стояли!
Как живые!
Без как – живые и всё.
Очень приятно - вождь.
Вождь. Очень приятно.
А это шаман. Но очень боевой.
Говорят, что знаменитая немецкая фирма, которая специализировалась на изготовлении фигурок индейцев и ковбоев, решила закрыть тему колонизации Дикого Запада. Эти каучуковые парни и раньше были редкостью, а теперь и подавно. Но мы еще повоюем.
В детстве у меня было два индейца, и я был счастлив. Сейчас индейцев четверо, значит, сейчас я в два раза счастливее. Плюс два коня, плюс ковбой… И здесь градуировка счастья заканчивается и начинаются бездны, тьмы счастья.
Правда, ковбой один и это нехорошо, когда один против четверых.
Хао, я всё сказал.
