Сезон считался открытым, сразу после того, как с яблонь осыпался цвет. Завязь была такая кислая, что, глядя на меня, морщились лимоны.
Бабушка нервничала:
- оставь хоть пару килограмм на компот и варенье!
- угу, - говорил я с набитым ртом, не слезая с дерева.
На верхушке мальта мною была оборудована ветка для чтения с одновременным пожиранием самых крупных и румяных яблок. К концу лета смотреть на них я уже не мог и переходил к натуральному обмену с соседскими пацанами. Пацаны, конечно, и так тырили бабушкины яблоки, я в долгу не оставался, но меняться было интересней. Яблоки мы называли тыблоками, играли ими в войну и учились жонглировать. До сих пор умею управляться с тремя предметами.
Вкуснее бабушкиных яблок я не встречал, даже за соседским забором.
А эти фотки были сделаны ровно пять лет назад, в саду писательницы Светланы Борминской. Тот год на яблоки выдался особенно урожайным, и Светлана предложила всем знакомым приехать к ней в Пушкин, и увезти, кто сколько сможет. И мы поехали.
Сначала мы честно пытались впихнуть невпихуемое в мешки и в машину. Яблоки не заканчивались.
Пришлось постучаться в дом…
…и звать на помощь местных козлов.
Я в кадре для масштаба.
Через полчаса оскомина победила животное и нам состроили козью морду.
Яблоки не заканчивались.
- девочки, может, компотику… яблочного? – спросила писательница.
- а давайте сфотографируемся! - выручил я девушек.
- только не на фоне яблонь! – хором закричали все.
Фонов вокруг дома писательницы хватало.
Возвращаясь в Москву, мы остановились на местном рынке
Хорошо, что денег с собой не было.
